Пожарник

(не путать с пожарным)

В мае 1966 года Киевское СВУ получило приглашение направить в Прагу на десять дней двух суворовцев в сопровождении офицера-воспитателя для участия в торжествах чехословацких жижковцев, которые являлись прототипом советских суворовцев.

Начальник политического отдела СВУ полковник Русаков М.Н. принял решение командировать меня (рота майора Галкина К.С.), как отличника учебы и представителя разветвленной российской военной династии, ведущей исчисление с 1493 года, когда основатель рода прибыл в Россию к царю Ивану Ш в качестве посла от Князя Польско-Литовского Казимира и потом навсегда остался на военной государевой службе у русского самодержца.

Вторым делегатом был суворовец на год младше меня из роты подполковника Бровкина.

Выезд намечался на конец мая и это было вдвойне приятно: во-первых, поездка за границу, в ЧССР, а, во-вторых, не нужно было ехать в лагеря в Остер, где лагерная программа существенно отличалась своими кирзовыми нагрузками от «пионерской» программы отдыха в Трушках.

Основным видом рискованных развлечений в те майские дни, когда в Киеве все вокруг засыпано тополиным пухом, естественно, было его поджигание. Кто бросал спичку в пуховые кучи, а потом смотрел за убегающими вдаль огненными язычками, кто поджигал пух на ветвях тополей и с замиранием сердца взирал на взметнувшийся вверх столб огня и дыма. Мне, однако, было мало общепризнанных методов опасного хулиганства. Хотелось придумать что-то особенное с мощным выбросом адреналина. И придумал.

пух

Разобрал найденный на свалке керосиновый примус. Извлек насос для накачки давления. Заправил его бензином и получился замечательный огнемет. Подожжешь кончик насоса спичкой, нажмешь на поршень и летит струйка горящего бензина на несколько метров вперед. Красотища неописуемая!

Ну, и донажимался.

Рванул мой огнемет так, что обгорела в бензине голень левой ноги, почернели от ожогов запястья рук и ухо. Вместо Чехословакии оказался я в ожоговом отделении 407-го Окружного военного госпиталя КВО, расположенного на бульваре Леси Украинки недалеко от СВУ.

Лежу, скрежещу зубами от нестерпимой боли и обиды за собственную глупость. Вижу, входит в палату полковник Русаков. Проведать пришел. А у самого вид такой, будто на фашистский танк с гранатой идет. Ну, думаю, хана мне пришла. И еще жальче себя стало. Слезы ручьями из глаз льются.

Подошел полковник поближе, посмотрел на меня, искореженного болью и горем, и не стал ругать. Пожалел. Повернулся уходить, но все-таки не сдержался и бросил через плечо с упреком: «Ну, и дурак же ты, братец.». И ушел.

Кто ездил вместо меня в Прагу не помню. Но осенью 2003 года стоял я в Праге на Карловом мосту через красавицу Влтаву перед распятием Христа, всматривался в его мученические черты и вспомнилась мне несостоявшаяся почти сорок лет назад поездка в златоглавую чешскую столицу. И так снова стало жалко себя, так грустно и обидно, что едва-едва не расплакался, как тогда в далеком 1966 году.

Карлов мост

Попов Евгений Леонидович — выпускник Киевского  СВУ 1967 года

 

Добавить комментарий